Фик по Нотр-Даму. Просто захотелось попереводить.
Название: Сломленные.
Автор: Carmarthen (lacorneille@earthlink.net)
Фэндом/пейринг: Собор Парижской Богоматери (a.k.a. Горбун из Нотр-Дама); Клод Фролло/ОЖП
Переводчик: Умка.
Оригинал: тут
Дисклеймер: Собор Парижской Богоматери и Клод Фролло – порождение Виктора Гюго, ныне мертвого.
От автора: Кончита моя, она требование сюжета, и если я играюсь с чужими героями, то все остальные могут играть с моими. Мадам Жэрве и другие девушки также мои.
От переводчика: Перевод выполнен без разрешения. Никакой коммерческой выгоды не получаю.
Рейтинг: PG-13 из-за подразумевающегося секса.
Спойлеры: Нет, и вообще я думаю, что это может быть АУ, поскольку не вписывается в события новеллы.
Саммари: Фролло наконец cломлен и ищет себе компанию. Оплаченную. Это не помогает.
Предупреждения: Гет, ОЖП.
Кончита молчала все время, пока мужчина в капюшоне изучал ее. Мадам Жервэ что-то бормотала ему, вероятно, стандартные фразы для того, чтобы повыгоднее совершить сделку.
Она удивлялась своей горечи, ведь казалось, что она уже давно смирилась со своей судьбой. Кончита почувствовала, как уголок губ от этих размышлений ползет вверх. Странные торги из-за девушки, которая названа в честь Непорочного Зачатия. Ее набожная мать-испанка перевернулась бы в гробу, если бы узнала, до каких торгов докатилась ее дочь. Но милая маленькая Непорочная умерла, умерла вместе с мамой. Теперь осталась лишь Кончита.
В конце концов мужчина кивнул и передал Мадам Жеврэ маленький, мелодично позвякивающий, мешочек из кожи. Он протянул руку Кончите, и когда Мадам Жервэ кивнула, та ее взяла.
- Ее зовут Кончита, - добавила Мадам Жеврэ, и мягкий испанский из ее губ звучал резко и неприятно.
Мужчина кивнул снова и повел девушку прочь.
Кончита не могла представить, почему он выбрал ее. Ведь была и Колетт-Зяблик, с ее зрелой фигурой, или бледнокожая полу-ирландка Жизель, с огненно-рыжими волосами. Кончита не уродлива, она знала это; у нее до сих пор есть все зубы, и даже черные волосы довольно чисты. Просто большинство мужчин предпочитало кого-то поэкзотичнее. В тоже время, этот бросил на них один взгляд и сразу забраковал. Нет, он далеко не обычный клиент.
Недалеко от таверны «Яблоко Евы» он остановился и вытащил из кармана кусок черной ткани, пробормотал «Прости меня» и тщательно завязал девушке глаза.
Кончита начала раздумывать, безопасно ли это. Она надеялась, что Мадам Жервэ не продаст ее кому-нибудь опасному, разве что ей достаточно заплатят. Это были не очень уютные мысли.
- Подойди, - произнес он.
Рассеянно девушка отметила, что его голос оказался резким, но не отталкивающим баритоном. Несмотря на опасения из-за того, что ее глаза завязаны, хватка на ее руке была всего лишь крепкой, но не больной, и это немного успокаивало.
Когда Кончита споткнулась о булыжник пятый раз, она услышала его раздраженный возглас и почувствовала, как рука мужчины поддерживает ее за талию. В конце концов после бесконечного слепого блуждания по парижским улицам они остановились. Она слышала, как он открывает дверь, после чего ее ввели внутрь и осторожно провели по длинной лестнице.
Они зашли в другую дверь, и после того как та захлопнулась за ними, мужчина снял повязку с глаз девушки. Комната была темной, лишь немного освещенной от льющегося из небольшого окна высоко вверху света. Кончита могла различить в полумраке форму мебели вокруг, но ничего не говорило о пристрастиях этого мужчины.
- Держи, - сказал он и протянул ей сверток одежды. – Одень это.
Он повернулся к ней спиной, до странности галантный жест в этой ситуации, и подождал пока девушка разденется и оденет разноцветную лоскутную юбку и свободную блузу.
- Я готова, - прошептала она, когда закончила.
Он повернулся, и ей показалось, что в широко раскрывшихся глазах мужчины промелькнула вспышка.
- Ты Эсмеральда, - сказал он странным сдавленным голосом.
Он один из них. Это объясняло все. Иногда появлялись мужчины, которые хотели, чтобы она стала другой. Иногда это было неплохо; они хотели, чтобы она была женщиной, которую они желали, но не могли получить. В других случаях они хотели, чтобы она превратилась в женщину, которую они ненавидели. Она надеялась, что этот не из последних.
Он простоял так довольно долго, просто рассматривая ее. Она даже засомневалась что он видит ее лучше, чем она его.
- Станцуй для меня, - наконец произнес он очень мягко. – Танцуй, моя Эсмеральда.
Девушка на секунду отпрянула, но быстро пришла в себя. И она танцевала. Кончита была испанкой; в конце концов, танец был у нее в крови. Фламенко звал за собой, и ритма от стука ее босых ног по полу было достаточно.
Она потерялась в танце и ее сердце чуть не выпрыгнуло, когда мужчина внезапно перехватил ее талию. Быстро опомнившись, девушка выгнулась у него в руках, как и учили. Мадам Жервэ платила немного, и любая доплата сверху, которую можно было получить от мужчин, была очень в тему.
Он повернул ее лицо к себе, его руки мягко отвели волосы девушки от лица, когда он наклонялся, чтобы поцеловать ее. Она вдруг удивилась его неуклюжести – похоже, что он никогда до этого не целовал женщин, но она чувствовала едва сдерживаемую им страсть, которую прежде никогда не встречала. Она нежно вела его за собой, обучая губами и руками, пока он не смягчился.
Внезапно он прервал поцелуй, схватил ее за руки и подвел к койке. Казалось, в нем сломалась какая то перемычка, и его руки и его губы были везде, голодные и непреодолимые. Он как будто изучал ее, и похоже, что у него никогда не было и не будет женщины. Кончита не знала, как бы на это реагировала Эсмеральда, но она приняла его странную нежность, и, внезапно подавшись порыву, скользнула руками под его рубашку – чтобы коснуться его. Это было… приятно, осознала она с удивлением. Прошло так много времени с тех пор, как она чувствовала что-то кроме боли и отупения. После всего он вытянулся, истощенный, его голова у нее на животе.
- Я люблю тебя, Эсмеральда, - его голос сорвался. – Я люблю тебя.
Кончита ощутила влагу его слез на своей коже. В ней что-то росло, что-то вроде сожаления. Она погладила его по спине, прошептав успокаивающие, ничего не значащие слова и заплакала о них обоих, сломленных.